Дорожный саквояж
Петербург 40-х годов XIX века. Имперская столица остается центром культурной и светской жизни. Процветает промышленность и судостроительство. Доходные дома становятся все выше и популярнее. Купеческое сословие укрепляет свои позиции, а вместе с ним развивается и торговля, открываются новые фабрики, заводы.
Именно в такой город, растущий и бурлящий, впечатляющий монументальной архитектурой, сверкающим центром и грязью мостовых на окраинах в 1844 году приезжает Николай Мокеевич Брусницын вместе с женой Еленой Ивановной. Только их дорожный саквояж касается ступеней нового дома, приходят новости с семейного производства — на заводе поставили очередной рекорд по выделке кож. Дело прибыльное, существует уже не первый год, а главное — обеспечивает достаточный доход, чтобы жить в столице безбедно.
Именно в такой город, растущий и бурлящий, впечатляющий монументальной архитектурой, сверкающим центром и грязью мостовых на окраинах в 1844 году приезжает Николай Мокеевич Брусницын вместе с женой Еленой Ивановной. Только их дорожный саквояж касается ступеней нового дома, приходят новости с семейного производства — на заводе поставили очередной рекорд по выделке кож. Дело прибыльное, существует уже не первый год, а главное — обеспечивает достаточный доход, чтобы жить в столице безбедно.
Увы и ах! Как писал Гоголь, во время переезда Брусницыных, проживающий как раз в Петербурге: «нет ничего страшнее лжи». Как раз на нее вы и попались.
В 1832 году предприимчивый Николай Мокеевич Брусницын, крепостной крестьянин помещицы Юлии Самойловой из села Кимры Тверской губернии получает Свидетельство торгующего крестьянина третьего рода — разрешение на торговлю в городе Санкт-Петербурге. С этого времени начинается история купцов Брусницыных, построивших Кожевенный завод. Сохранились и полученные Николаем Мокеевичем билеты на торговые лавки в Щукинском дворе за 1833 и 1836 гг. В 1837 году он, объявив капитал в 8000 рублей, становится купцом 3 гильдии.
Лишь 10 лет спустя, в 1847 году, Брусницын запустил первую дубильную мастерскую. Находилась она на юго-западе Васильевского острова, в историческом районе «Чекуши». Название произошло то ли от сочетания «чеканить кожу» — а именно этим занималась большая часть населения, то ли от деревянных маленьких молоточков, которыми разбивали отсыревшую после наводнений муку. Представьте, какой в районе стоял запах — химикаты, гниль, дубильная ивовая кора. «Первое впечатление о Петербурге, когда к нему подъезжаешь морем, это именно — запах кожи» . В то время шутили, что даже Невский проспект чувствует сей аромат, когда ветра дуют с залива.
В 1832 году предприимчивый Николай Мокеевич Брусницын, крепостной крестьянин помещицы Юлии Самойловой из села Кимры Тверской губернии получает Свидетельство торгующего крестьянина третьего рода — разрешение на торговлю в городе Санкт-Петербурге. С этого времени начинается история купцов Брусницыных, построивших Кожевенный завод. Сохранились и полученные Николаем Мокеевичем билеты на торговые лавки в Щукинском дворе за 1833 и 1836 гг. В 1837 году он, объявив капитал в 8000 рублей, становится купцом 3 гильдии.
Лишь 10 лет спустя, в 1847 году, Брусницын запустил первую дубильную мастерскую. Находилась она на юго-западе Васильевского острова, в историческом районе «Чекуши». Название произошло то ли от сочетания «чеканить кожу» — а именно этим занималась большая часть населения, то ли от деревянных маленьких молоточков, которыми разбивали отсыревшую после наводнений муку. Представьте, какой в районе стоял запах — химикаты, гниль, дубильная ивовая кора. «Первое впечатление о Петербурге, когда к нему подъезжаешь морем, это именно — запах кожи» . В то время шутили, что даже Невский проспект чувствует сей аромат, когда ветра дуют с залива.
Вы родом из 19 века? Или все дело в интуиции?! Впрочем, главное, что вы почувствовали долю лукавства в первой истории. На самом же деле Николай Мокеевич приехал в столицу из Тверской губернии с женой и детьми вовсе не к готовому богатству. Его начальный капитал — лишь выделанные вручную кожи, привезенные с собою из Кимр.
Развивать кожевенное дело в Петербурге он начал с нуля. Лишь спустя 10 лет, в 1847-м, у семьи появилась первая дубильная мастерская. Стояла она в Чекушах — кожевенном районе Васильевского острова. Название этого исторического района Васильевского острова имеет сразу три версии происхождения. Произошло оно то ли от сочетания «чеканить кожу» (а ведь именно этим занималась большая часть населения), то ли от прозвища маленьких деревянных молоточков, которыми разбивали отсыревшую после наводнений муку. Третья версия связана с рабочими, которым наливали «чекушку» для поддержания здоровья.
Развивать кожевенное дело в Петербурге он начал с нуля. Лишь спустя 10 лет, в 1847-м, у семьи появилась первая дубильная мастерская. Стояла она в Чекушах — кожевенном районе Васильевского острова. Название этого исторического района Васильевского острова имеет сразу три версии происхождения. Произошло оно то ли от сочетания «чеканить кожу» (а ведь именно этим занималась большая часть населения), то ли от прозвища маленьких деревянных молоточков, которыми разбивали отсыревшую после наводнений муку. Третья версия связана с рабочими, которым наливали «чекушку» для поддержания здоровья.